Мусоргский - "Борис Годунов", 1978 год, Большой Театр.

Модест Мусоргский - "Борис Годунов". Большой Театр - 1978 год. Борис Годунов: Евгений Нестеренко Марина Мнишек: Ирина Архипова Самозванец: В.Пьявко Пимен: В.Ярославцев Варлаам: А.Эйзен Дирижер: Б.Хайкин

Пролог

Картина 1

Народ толпится у высоких стен Новоде­вичьего монастыря в Москве. Здесь за­творился боярин Борис Годунов после смерти царя Федора, не оставившего наследника. Избрание Бориса на царство предрешено, но он медлит с согласием, чтобы отвести от себя подозрения в за­хвате власти.

По приказу пристава народ упрашивает Годунова принять избрание на царство:

"На кого ты нас покидаешь,

Отец наш!

На кого ты нас оставляешь,

Родимый!"

Но думный дьяк Щелкалов возвещает, что боярин неумолим.

Картина 2

Площадь перед Успенским собором в Кремле. Величавый перезвон колоколов - Борис дал согласие и венчается на царство. Но нерадостен Борис, он в тревоге:

"Скорбит душа,

Какой-то страх невольный

Зловещим предчувствием

Сковал мне сердце…"

А в Кремле величаво гудят колокола, и гремит "слава!" Борису Годунову.

Действие I

Картина 1

Глубокая ночь. Тихая келья в Чудовом мо­настыре. При свете лампады умудренный жизнью монах Пимен пишет правдивую летопись государства Российского. Пимен раскрывает в своей летописи тайну убийства Борисом Годуновым ца­ревича Димитрия, стоявшего на его пу­ти к трону. Просыпается Григорий, мо­лодой инок, живущий в одной келье с Пименом. Он слышит рассказ старца, и буря страстей, тщеславных же­ланий врывается в тишину ночи.

У Григория зарождается мысль назваться царевичем и начать борьбу против Бо­риса за престол:

"Борис! Борис! Все пред тобой трепещет,

Никто не смеет и напомнитьО жребии несчастного младенца…

А между тем отшельник в темной келье

Здесь на тебя донос ужасный пишет.

И не уйдешь ты от суда людского,

Как не уйдешь от Божьего суда!"

Картина 2

Корчма на литовской границе. Сюда, к веселой разбитной хозяйке, забрели трое бродяг - беглых монахов: Валаам, Мисаил и Григорий. Варлаам, пья­ница и чревоугодник, поет песню о взя­тии Казани. Григорий расспрашивает хозяйку, как пробраться в Литву. В кор­чму входит пристав, ищущий по царско­му указу беглого монаха - Григория Отрепьева. Григорий после неудачной попытки отвести от себя подозрения, среди общей сумятицы прыгает в окно и скрывается.

Действие II

Картина 3

Царский терем в Кремле. Царевич Федор рассматривает "Книгу большого черте­жа" - первую карту России. Дочь Бориса Ксения тоскует над портретом умершего жениха - датского королевича. Стремясь развеселить ее, старая мамка рассказывает смешную присказку.

Входит Борис, ласково беседует с детьми, любуется сыном, изучающим книжную премуд­рость. Но тоска преследует его и здесь, в кругу семьи. Страшный голод посетил Русь. "Словно дикий зверь, бродит люд за­чумленный", виною всех бед народ назы­вает царя - "на площадях клянут имя Бо­риса".

Из самой глубины сердца вырыва­ются, как стон, признанья царя:

"Окрест лишь тьма и мрак непроглядный,

Хотя мелькнул бы луч отрады!..

Какой-то трепет тайный, Все ждешь чего-то!.."

Приходит боярин Шуйский, лукавый ца­редворец, глава крамольных бояр. Он приносит страшную весть: в Литве по­явился самозванец, присвоивший имя царевича Димитрия. Король, паны и римский папа - за него.

Борис заклинает Шуйского сказать прав­ду: подлинно ли ребенок, погибший в го­роде Угличе, был царевич Димитрий.

Шуйский, наслаждаясь мукой царя, описывает глубокую страшную рану на шее царевича, предсмертную улыбку на его устах…

"Казалось, в своей он колыбельке

Спокойно спит…"

Шуйский удаляется. Борису мере­щится призрак убитого Димитрия.

Действие III

Картина 4

Бал в саду Сандомирского воеводы Мнишека. Польские паны готовятся к походу на Москву. Они хотят посадить на москов­ский престол своего ставленника - объя­вившегося в Польше самозванца. За чудом спасшегося царевича Димитрия выдает себя беглый инок Чудова монастыря Григорий. Панам поможет честолюбивая дочь воеводы - красавица Марина, мечтающая стать женой будущего влас­тителя России.

Наступает долгожданная встреча влю­бившегося в Марину самозванца и поль­ской красавицы. Однако сухая, расчет­ливая речь Марины, ее ничем не прикрытое стремление к царской власти на минуту отталкивают самозванца. Поняв это, Марина покоряет его притворными уверениями в нежной любви. Иезуит Рангони торжествует.

Картина 5

Раннее зимнее утро. Площадь перед со­бором Василия Блаженного в Москве. Толпа голодного люда толкует о победах самозванца над войсками Бориса. Прибегает юродивый. Мальчишки окружают его и отнимают копеечку. Из собора выходит царь. "Хлеба, хле­ба! Дай голодным хлеба, хлеба! Хлеба подай нам, батюшка, Христа ради!" - кричит народ. Обиженный мальчишка­ми юродивый обращается к царю:

"Вели-ка зарезать, как ты зарезал малень­кого царевича".

Борис не дает боярам схватить юродивого:

"Не троньте! Молись за меня, блаженный…"

Но юродивый отвечает:

"Нет, Борис! Нельзя, нельзя, Борис!

Нельзя молиться за царя Ирода:

Богородица не велит…"

Действие IV

Картина 6

Лесная прогалина под Кромами. Ночь. Восставшие крестьяне приводят захваченного кромского воеводу. Народ на­смешливо "величает" царского слугу-боя­рина, припоминая ему все свои обиды:

"Честь по чести ты нас поваживал,

В бурю-непогодь, да в бездорожье

На ребятках наших покатывал,

Тонкой плеткой постегивал…"

Приход монахов Варлаама и Мисаила, обличающих Бориса, еще больше разжигает народный гнев. Широко и грозно звучит песня вос­ставшего народа:

"Расходилась, разгулялась удаль молодецкая,

Пышет полымем кровь казацкая!

Поднималась со дна сила пододонная…"

Появляются посланцы самозванца - патеры-иезуиты. Но появление чужеземцев вызывает возмущение народа. Крестьяне тащат иезуитов в лес, на осину.

На поляну выезжает окруженный вой­ском, шляхтичами и иезуитами самозва­нец. Он освобождает кромского бояри­на. Обещаниями милостей и защиты са­мозванец склоняет взбунтовавшихся крестьян к походу на Москву. Небо освещает зарево пожара. Зловещи и тревожны удары набатного колокола.

Испуганно озираясь, появляется юроди­вый. Тоской и болью звучат его вещие слова о новых бедах, ожидающих рус­ский народ:

"Лейтесь, лейтесь, слезы горькие,

Плачь, плачь, душа православная!

Скоро враг придет и настанет тьма,

Темень-темная, непроглядная…"

Картина 7

Грановитая палата в Кремле. Идет за­седание Боярской думы, обсуждающей, какой казни подвергнуть самозванца, когда он будет схвачен. Появляется Шуйский. Он рассказывает, как царь Борис в своем тереме отгонял от себя видение убитого царевича Димитрия. С криком "Чур, чур, чур, ди­тя!" вбегает сам Борис. Увидев бояр, он овладевает собою и обращается к ним с просьбой о совете и помощи. На это Шуйский предлагает царю выслушать старца, пришедшего поведать великую тайну. Борис соглашается. Вводят Пимена. Сказание о чудесном исцелении больного, произошедшем на могиле царе­вича Димитрия в Угличе, переполняет меру страданий Бориса. Он падает без чувств.

Придя ненадолго в себя, умира­ющий Борис завещает сыну беречь цар­ство:

"Не вверяйся наветам бояр крамольных,

Зорко следи за их сношеньями тайными с Литвою,

Измену карай без пощады, без милости карай,

Строго вникай в суд народный - суд нелицемерный…"

Под звон погребального колокола, под пение монашеского хора царь умирает. Потрясенный царевич Федор, простив­шись с отцом, поднимается с колен… И тотчас Шуйский, незаметно выйдя впе­ред, преграждает ему дорогу к трону.